Ярослава
На улице нас встречает во всеоружии охрана Дамира. Он останавливается у машины и оглядывается на меня. Вздох застревает у меня в груди.
– Чего глазюки свои зелёные выпучила?
– Платье… Узкое… – Не хочу признаваться ему в своих страхах.
– Для шлюхи самое оно. Оставим папаше на память. – В руке Дамира мелькает нож. – Братва, глаза схлопнули.
Громилы зажмуриваются, а Дамир одним движением разворачивает меня к себе спиной и разрезает шнуровку. С наслаждением делаю первый за вечер глубокий вдох. Но в следующий момент платье падает к моим ногам, и я остаюсь в босоножках и трусах, едва прикрывающих лоно. Закрываю грудь руками. Тяжёлая ладонь обжигает мне спину. Проходится, опускаясь ниже поясницы. Шлепок по заднице приводит меня в чувство. Поворачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с хищником. Неведомая непреодолимая сила заставляет меня смотреть на него.
– Так-то лучше. Сама сядешь или помочь? – Дамир распахивает дверь машины.
Ныряю в салон с неожиданной для себя самой прытью. Стоять голой посреди толпы мужиков с автоматами – сомнительное удовольствие.
– Добрый вечер, – здороваюсь я с водителем.
Мой голос напоминает мышиный писк. Мужчина с бритой головой даже не шевелится. Дамир садится рядом со мной и командует:
– Погнали!
Внедорожник трогается. Кортеж неспешно огибает фонтан. Струи весело бьют ввысь. Капли не похожи на слёзы. Всему миру наплевать на меня. Наш автомобиль вторым выруливает на дорогу, идущую вдоль моря.
Забиваюсь в угол салона, обнимаю себя руками. Внутри поселились холод и равнодушие. Плакать больше не хочется. Оставшись без платья, навязанного Ризваном, и покинув его дом, я ощущаю свободу. Пусть она закончится в доме Дамира, но сейчас, в его машине, чувствую себя спокойно. В голове зарождается робкая надежда. А вдруг дьявольская внешность и грубость – напускное? Рассчитывать, что он меня отпустит, не смею, но, возможно, смогу сделать своё пребывание в плену более приятным.
– Покажи грудь, – голос Дамира звучит глухо.
– Грудь как грудь, такая же, как у всех, – пожимаю плечами.
– Ты не поняла, что тебе сказали? – вкрадчиво спрашивает он.
Вот и поговорили. Опускаю руки на колени. Напророчила мать – захожу с козырей. Поглядываю в окно, стараясь примечать указатели. Главное, сохранить ясность ума. Вскоре машина съезжает с шоссе, и мои пышные достоинства подпрыгивают на каждом ухабе. Дамир молча наблюдает за мной и переписывается в телефоне. Руками не трогает и ладно, но неожиданно обращается ко мне на незнакомом языке. Лишь улыбаюсь в ответ.
Море совсем рядом. Как же хочется смыть с себя грязь последних дней.
– Хочу купаться, – пытаюсь навести мосты.
– Сейчас? В море? – глаза Дамира округляются.
– Да.
Он отправляет сообщение и трогает за плечо водителя.
– Съезжай на обочину.
Внедорожник останавливается, до берега метров тридцать. Дамир выходит из машины и открывает мне дверь:
– Вперёд!
Снимаю босоножки и спрыгиваю на гравий. Резкая боль заставляет меня вцепиться в плечи Дамира. Под пиджаком у него не иначе как булыжники вместо мышц. Стараясь не думать, что спину пожирают десятка два мужских глаз, иду к воде. Ветер обдувает тело. Острые камни ранят ступни, но я столько боли уже пережила, что и эту стерплю. Касаюсь пальцами воды. Холодная. Выбора всё равно нет. Лунная дорожка манит. Вхожу в море, покрываясь мурашками. Уплыть бы по ней прочь от этого беспредела. Солёная вода лечит мелкие ранки на ногах, но не душу. Уплываю всё дальше от берега. Руки уже устали грести. Хоть бы одна лодка показалась.
Впрочем, что бы это дало? Мать – должница Ризвана. Жизнь брата и сестры на кону. Мы чужие в этом городе. Сбеги я или сдай этого мерзавца Дамиру, больше никогда не увижу любимых малышей. У нас разные отцы, но для меня роднее Муси и Димки никого нет.
– Греби назад! – грубый окрик лучше, чем чужое имя.
Продолжаю плыть вперёд. Тихий шёпот моря успокаивает. Выстрел разрывает ночную тишину. Не стоит больше испытывать терпение Дамира. Разворачиваюсь и возвращаюсь к берегу на спине. Надеюсь, мокрую и солёную, хищник меня сегодня не тронет. Выхожу из воды и замираю перед ним, сцепив руки за спиной. Стою, козыряю.
– Красивая сучка. Смелая, да? – затягивается Дамир сигаретой и пускает дым мне в лицо. Морщусь, но взгляда не отвожу. Смотрю в красивое, точно нарисованное лицо. Ноздри Дамира подрагивают, точно он изучает мой аромат. Глаза горят зловеще в свете полной луны. Границы между зрачком и радужкой едва различимы. Остаётся уповать на то, что товарищ не балуется наркотой.
– В рот воды набрала? Отвечай, когда тебя спрашивают.
Выуживаю из памяти его вопрос.
– Какое там! Это вы смелый и сильный.
– Для деревенской девушки ты слишком языкатая, – Дамир отбрасывает окурок, – Но твой рот тебе понадобится не для разговоров.
– Нет, – отступаю я, растеряв остатки мужества.
– Ты забыла, кто ты?
Пиджак Дамира летит мне под ноги. Тяжело сглатываю, взглянув на мускулистые мужские руки. Вспоминаю, как пузатый Ризван тискал меня пальцами, похожими на сардельки.
– Нет.
– Встань на колени.
Опускаю глаза на ширинку брюк Дамира. Язык немеет, и горло пересыхает. Даже страшно представить, как выглядит этот монстр без одежды.
– На колени, – Дамир, встряхнув как куклу, давит мне на плечи.
Падаю к его ногам.
– Пожалуйста, только не здесь!
– А чем тебя антураж не устраивает?
– Слишком много зрителей, – киваю я за его спину.
Дамир склоняется надо мной и наматывает мои волосы на кулак.
– Сейчас, когда рядом нет папочки, признайся. У тебя был уже кто-то?
– Нет! – всхлипываю я.
Слишком самонадеянно решила, что смогу приручить этого хищника. Он смотрит так внимательно, словно хочет уличить во вранье. В тисках его пальцев мне даже головой не шевельнуть.
– Если ты меня обманула, я отдам тебя парням. Этой же ночью. Вставай! – Дамир тянет меня за волосы. Поднимает пиджак и встряхивает его.
– Спасибо вам. – Стучу зубами от холода и страха.
– Не благодари, сделаешь мне дома хорошо, – Дамир накидывает мне на плечи пиджак и, матерясь, поправляет явно ставшие неудобными штаны. – Пошла вперёд.
На этом участке дороги нет фонарей, и силуэты машин впереди едва различимы. Но стоит нам подойти ближе, как вспыхивает свет фар. Кутаюсь в пиджак Дамира и мысленно благодарю это чудовище. Сколько же нам ещё ехать? Ожидание ударяет по нервам почище страха. Сердце колотится. Только в салоне успокаиваюсь. Стараюсь не думать о том, что со мной произойдёт этой ночью. Вспоминаю, с чего начался кошмар в моей жизни.